Не буду ничего подстраивать под сюжеет xD
Анкета Персонажа:
[1] Имя и Фамилия
Eureka-Ellina Lee Twin – Эрика Эллина Ли Твин
[2] Возраст вашего персонажа
20. 14.02.1988
[3] Внешность вашего персонажа
Soledad Fandino.
Лучи света, пробивающегося сквозь неприветливо глубокие облака утреннего Парижа, сквозь неплотно зашторенное окно наконец-то добираются и быстро пробегают по бледной, нежной коже. Она, будто бы какое-то послание испещрена знаками шрамов в районе рук и спины, тонкими и почти что незаметными. Лишь приглядевшись, можно пересчитать все эти пережитки увлечений девушки из Гетто. Длинные руки, одна из которых крепко прижата к шее, а другая безвольно лежит на белоснежном покрывале, будто выточены из аптекарского мыла искусным мастером, а длинные кукольные пальцы, на которых даже кольцо не может по - нормальному удержаться, изредка слабо подрагивают. От сгиба локтя к запястью левой руки бежит длинный шрам, слегка уродливый, который как творение безумного доктора покрыт поперек намного меньшими, но такими же неприятными отметинами. Днем он скрывается под довольно плотным слоем косметики, а сейчас, в этот ранний утренний час его можно рассматривать, не отрывая взгляда. Еще год назад, после слишком опрометчивого поступка девушка едва спаслась от киллера, зато на память остались именно эти отметины. Ее невозможно назвать милой, почему-то она больше похожа на манекен. Длинные волосы, которые прекрасно переливаются на солнце не фальшивы, но стоит провести по ним ладонью, как некоторые останутся на пальцах. Тело казалось бы хрупкое, но это только со стороны. Сильные руки и ноги, неправдоподобно тонкая талия, все это было с детства испорчено занятиями балетом. Наверняка, если бы не танцы, девушка выросла бы аккуратной и слегка пухленькой, но сейчас она была слишком тонкая, будто бы от каждого прикосновения готовая переломиться пополам. Ноги в районе ступни покрыты напряженными венами, и украшает их лишь идеальный маникюр. Аккуратная грудь – наверное это все же единственное украшение тела девушки, видимо она досталась ей от тети, неизвестно в каком колене, но бывшей актрисы. Наконец-то свет резко падает на лицо, и девушка слегла морщась поворачивается к нему спиной. Аккуратный, слишком ровный несмотря на то, что бы три раза сломан слегка вздернутый нос, слабая морщинка на лбу от неприятного утреннего пробуждения, и пухлые губы. Такие, как вы часто могли видеть у кукол, резким маленьким бантиком, правда, слишком бледные. Аккуратные три родинки на левой щеке бегут от виска по скуле. Медленно открывая глаза, девушка приподнимается на локтях и осматривается. Большие, а если приглядеться и сравнить их с губами огромные глаза, ярко-васильковые. Они по-детски наивно опушены длинными ресницами, аккуратно загнутыми вверх и слегка подрагивающими. После сна взгляд наивного, еще ничем не испорченного в этой жизни ребенка непривычно мягко оглядывает комнату. Но с каждой секундой зрачок расширяется, заполняя собой всю радужную оболочку, делая взгляд резким и колким, будто бы непробиваемым.
In The Cold Light Of The Morning.
[4] Характер персонажа
Глаза-зеркало души, и на этот раз данная поговорка абсолютно права. Колкий взгляд выдает девушку, которая готова идти по головам, убивать, мучить – если ей это будет надо. Но все неприятные черты скрыты за прелестью милой улыбки и ярким огоньком голубых глаз. Эллина легко «превращается» из одного человека в другого, будто это не она, будто в ней объединились два абсолютно полярных человека. Если можно было бы девушку описать одной фразой, то можно было бы обойтись словами «Лживая, красивая». За улыбкой прячется зеркало именно Ваших пороков, потому что девушка будто отражает все ваше отношение к ней. Кто к нам с мечом придет, тот от меча и погибнет – именно это определение прекрасно подходит к умению Эрики отражать любые атаки и нападения людей с их претензиями. Она врет абсолютно спокойно, не заикаясь и не подавая виду, будто бы так надо, это природное. Непонятно от кого ей досталась безумная любовь карт и видимо крайне авторитетный ангел-хренитель, который выдергивал ее изо всяких передряг. Она жестока. Наверное это одна из самых неприятных черт характера Ли Твин, но тут вы крайне сильно ошибетесь, так как есть намного больше чудовищных моментов. Она не привязывается к людям и спокойно может убить, она будто био-робот, настроенный на определенную программу. Как будто именно так и надо, несмотря ни на какие запреты. Хотя, запретов для девушки как раз и нет, она не привыкла отказывать себе в чем либо. Моя жизнь - абсолютная порнография, причем несмотря ни на что крайне дорогая, практически шикарная, снятая на студии дивайн великим режиссером. – изредка именно так отзывается девушка, и бывает по сути права. Но именно это все она сотворила сама вот этими двумя хрупкими руками.
[5] Биография персонажа
Невозможно сейчас с определенной точностью сказать, сколько веков живет в миру фамилия Lee Twin . Много людей, даже не знакомых друг с другом и не имеющих родственных связей были связаны этими буквами как нитью. У всех была разная судьба, но видимо никто из людей с этой фамилией не был слишком счастлив за счет других. Ничем не примечательная французская семья, состоящая из отца семейства – неудачного писателя, матери – переводчицы и старой женщины – художника не была знаменита и богата. Если копнуть чуть глубже в историю семейства – снова открывалась блеклая картина. Женщины были или домохозяйками, или неудачными «людьми искусства», а мужчины... Они были смешны. Нет, не из-за внешности, а из-за их «успехов», причем слишком относительных. Никто не мог обеспечить своей семье здоровую и нормальную жизнь. Но, пожалуй, мы отвлеклись. Четырнадцатое февраля тысяча девятьсот восемьдесят девятого года. День святого Валентина, праздник любви и радости. Но не в семье Ли Твин. Из просторной кухни квартиры на окраине Парижа раздаются крики ссоры. Вот уже девять месяцев как Абегаль, молодая, даже скорее юная переводчица ждет ребенка. Но муж, только что прилетевший из «миссии доброй воли», хотя... боже, как смешно звучит. Естественно под предлогом поездки в Африку мужчина проводил время с девушками легкого поведения. По приезду известие о беременности жены оказалось для него не просто пугающими словами, а практически убийством. Один ребенок девушки уже был в детском доме, четыре года назад нагулянный от азиата, богатого посла. Еще одно дитя – это был бы слишком сильный удар... Он кричал на девушку, пытаясь понять, почему нельзя было сообщить об этом на более ранних сроках. На втором часу истерических споров у шатенки закончились аргументы, да и силы. Почувствовав начинающиеся схватки она упала в обморок. Насколько было ясно, у семьи должен был родиться малыш. И как сказала старая мадам Партант, соседка, его собирались назвать Андре. Какого же было удивление старой женщины, когда ее сожительница родила девочку. К сожалению, Абегаль умерла во время родов, а отца на тот момент у нее его уже не было. Эдриан был слабак, как только его жена упала в обморок, он выбежал на улицу и был сбит машиной. Малышка, родившаяся в четыре часа двадцать восемь минут была названа Эрикой-Элиной. Из рук акушера ее передали соседке, которая в итоге благодаря своему крепкому характеру оформила опеку над ребенком. С детства Лина страдала мигренями. Еще в младенчестве, когда все дети только учатся смеяться, она не улыбалась, лишь умела хмуриться и зажмуриваться от боли. Он много плакала и много болела, в общем-то, как многие дети в ее возрасте. Лина была хрупка как лилия, почти что бестелесна, несмотря на старания Ванессы. Время бежало слишком быстро, хотя у детей и притуплено понятие часов, минут, секунд. Странно было ощущать как каждый день, начинающийся с неприятной боли, тянущей затылок приносил что-то новое, странное. Лине исполнилось три года. За это время для нее стали привычными походы к психотерапевту и даже гипнотизерам. Дети же в этом возрасте не молчат, не так ли? Эллина могла обойтись десятком слов за день. Стандартными «приятного аппетита», «спасибо», сказанными невнятно, как, в общем-то говорят и все дети ее возраста. Она не говорил ничего кроме слов «приличия». Девочка была не капризна и слишком тиха для французского ребенка. Ее раздражал шум и крики, злили яркие краски и яркий свет. Лина рано вставала и почти что сразу же, слезая с кровати шлепала босыми ступнями к мольберту. Да, именно взрослому мольберту бабушки. Она не могла никак по другому называть Ванессу, женщину, которая ее воспитывала и отдавала часть себя. Шатенка забиралась на высокий табурет и брала в руку одну из тонких кистей. Лина никогда не рисовала картин. Она просто ставила на холсте пятна. Кистью, ладошкой, пальчиком. Просто от этого становилось спокойнее. Это было приятнее, чем играть с детьми, которые могут обидеть. Или же сидеть с взрослыми, которые могут причинить боль и заставить злиться. Лина не любил людей. Вот и все. К пяти годам ее отдали в школу балета. Там не было места спокойствия, играм, веселью или же развлечениям. Лишь станок, пуанты и мерное «раз-два-три». Ногу вправо, чуть выше приподнять. На каждое действие свой распорядок, свой счет и свое место. Здесь не надо было кричать, или же наоборот прятаться. Но все же было больно. Болела голова, иногда начинали стекленеть глаза. Из-за этого ее прозвали незатейливо. Барби. Вот и все. Но, наверное, именно это прозвище в будущем принесло ей какую-то частичку счастья. Однажды вечером, после очередных нападок сверстников девочка выбежала из балетной школы и пошел по слабо освещенным переулкам Парижа. Остается добавить лишь то, что ей было уже четырнадцать лет, девять из которых были как под кальку сделанные, одинаковые до дрожи, выделить там было нечего абсолютно. Стандартное обучение, банальный первый поцелуй, с мальчиком, простые стычки и никакого доверия. Девять лет как будто дешевая жвачка. Девушка шла по переулку, когда ее кто-то схватил за руку и дернул в какое-то непонятное помещение. Лина была напугана до предела. Из больших глаз впервые потекли не слезы боли, а детские слезы страха. Лишь разглядев тех, кто находился в комнате она кое-как начала приходить в себя. Вокруг сидели знакомые дети из гетто, добывающие себе деньги на жизнь воровством. Самый старший из мальчишек резко усадил мальчика на ободранный стул и начал быстро, запинаясь говорить.
-Мы каждый вечер видим тебя у станка, вот. Они же над тобой издеваются, да? Мы знаем, мы на это каждый вечер смотрим. И еще... Это... Мы знаем о том, что у тебя болит голова. И мы тут подумали, что ты нам нужна тут. Мы же знаем, как на тебя смотрят богатенькие, все бы хотели ходить с тобой за ручку и дарить цветочки, Муси-пуси. Ты же, это... Тебя обожают мальчики богатые, они мечтают о тебет. И мы то, решили... Ты нам помогать будешь, или как?
Лина была слишком сильно напугана для того, чтобы спорить. Да и к тому же единственными людьми, не раздражающими ее были Ванесса и эти три мальчика с грязными ручками и блестящими из-под темных челок глазами. Четырнадцать лет это достойный возраст, тем более для такого человечка. Именно сейчас все изменилось как никогда. Девочка все же не бросила занятия балетом, для того чтобы поддерживать форму и не забывать те изящные движения. Она училась в колледже, хотя изначально к учебе способна не была. Окончательно мир девочки изменился, когда умерла Ванесса. Раньше казалось, что эта женщина всегда можно выслушать и понять, и вдруг... Ее просто не стало. Не стало той опоры и хоть и хрупкой, но стены защиты. Мальчики научили Лину играть в бильярд и покер, что, в общем-то, и окончательно открыло шатенке ее судьбу. Каждые выходные девушка проводила в барах, небольших ресторанах и мелких казино, зарабатывая деньги себе и своим друзьям на жизнь. Из-за детского прозвища она и правда стала похожа на куклу Барби. Когда ее подпускали к столу покера, мало кто мог понять, блефует девочка, или нет. Она даже не смотрела на карты и всегда делала ставку большую, чем говорил противник. Ведь ее было нечем расплачиваться в случае проигрыша, значит ты или быстро реагируешь, или умираешь. Начали появляться деньги, причем немалые. Конечно же риск был слишком сильным, за такое можно было получить от срока до красивой дырочки в висок, так как во Франции проигрываться не любят. Однажды Лиину даже захотел усыновить глава местной мафии, сам выросший на улице, и скорее всего желающий, чтобы шатенка приносила довольно высокую прибыль. Но на тот момент семнадцатилетняя девушка уже успела обзавестись кругом "нужных" знакомых, которые могли предоставить спокойные условия для работы за довольно стандартную плату. На обучение уже не было ни сил, ни времени, и поэтому Лина стала жить у одного из своих обеспеченных знакомых, отношения с которым слишком быстро перешли в постельные, да в общем-то только из-за того, что ей нужны были такие ухажеры. Когда Лина все же наконец-то смогла распоряжаться своими деньгами и собой в общем-то тоже, она обзавелся всеми атрибутами терпимой жизни, которые ему были нужны. Квартира, машина, дорогие вещи, вот и все в общем-то. Зарабатывая деньги на жизнь таким радикальным способом, Лина была абсолютно счастлива, хотя чувство страха часто давало о себе знать... Но все хорошее когда-либо заканчивается, и после крупного проигрыша, тот самый «неудавшийся папа» вместе выплаты долга заставил отрабатывать ее долг проституткой. Причем непонятно зачем, ведь она спокойно могла выплатить нужную сумму. Но бунтовать смысла не было, как и желания получить пулю в висок.to be counted.
[6] Профессия/роль
Bellagio: Главарь банды.
[7] Пробный пост
Безумно кружится голова. Как после американских горок, или безудержного, самого раскрепощенного секса. Когда говорить слишком трудно, почти что невозможно, а сфокусировать внимание на чем-то определенном невозможно. Эллина с трудом приоткрыла глаза, и в сознание сразу же ворвались все раздражители. Тихий звон в ушах, легкий аромат сигаретного дыма, витающий в помещении и темнота. Абсолютная, затянувшая все. Все е и правда, такое "прекрасное" состояние бывает только после передоза, банального перертраха, или слишком глубокого обморока. Так как первые два варианта можно спокойно исключить, третий был самым оптимальным. Только сейчас состояние постепенно начало возвращаться в привычное русло, и мир начал окрашиваться в более яркие краски. Девушка осторожно приподнялась на локтях, пытаясь осмотреться вокруг, но кромешная темнота е позволяла этого сделать. Лишь по легкому запаху сандала, можно было понять, что это наверняка какая-то гостевая комната, так как белье идеально свежее, постеленное около часу назад. Простыни нежно ласкали слегка кожу, покрытую почти то незаметной и не ощутимой, как после недолгого сна испариной. Все-таки спать на шелке немного неприятно, он слишком скользит по бархату кожи и создает неприятное ощущение холодка, мурашками отдающегося в позвоночник. Только сейчас Лина поняла, что она лежит в одном нижнем белье, на незнакомой кровати, в незнакомом помещении. События последних нескольких часов быстро мелькают в голове, обрывками картин, которые все никак не могут сложиться в одну большую картину. Наконец-то глаза начали различать в полумраке слабые, призрачные, будто сотканные из дыма очертания предметов. Дорогая, стильная обстановка. Балдахин скрывал все детали интерьера комнаты, но итак было понятно, что Лина попала в хороший дом. Правда вот как она здесь оказалась? Последней картиной в ее сознании был задний двор клуба, и именно там она видимо отключилась, потому что дальнейшие события не подлежали восстановлению. Пару минут Лина просто лежала, смотря в потолок и пытаясь выяснить для себя хоть что-то и произошедшего, но все попытки оказались провальными. Сердце спокойно выстукивало свои привычные сто десять, пальцы как всегда были ледяными, голова снова слегка болела. Ничего нового, абсолютно. Как будто, так и должно быть, конечно же, не считая того, что сейчас ты находишься непонятно где. Все же проснуться в незнакомой постели это не лучший подарок, несмотря ни на что. Еще немного «пофилософствовав», Лина приподнявшись на локтях, осторожно присела на четвереньки, упираясь ладошками в поверхность кровати. Ну вот кто мог себе позволить такой сексодром, площадь которого превышает в своих квадратных сантиметрах площадь ванной комнаты в среднестатистической квартире раза в два? Тут бы легко смогли с комфортом спать человек тринадцать, не соприкасаясь телами и даже не чувствуя тепла друг друга. Девушка осторожно подползла к краю кровати, и осторожно приподняла уголок балдахина, осторожно пытаясь сползти с кровати без особых потерь. И... да, это был он. Брат, которого видеть не хотелось. Если честно, Эллина давно думала что он считает ее погибшей от руки киллера, ведь он сам давал такое задание. Девушка слегка напряглась, вспоминая эти самые болезненные, пожалуй моменты ее жизни. Даже порез на руке, уже давно затянувшийся неприятно заныл, напоминая о пройденном. Его украшал аккуратные полоски покрывающие «царапину» еще и поперек, и от этого если честно становилось немного тошно. Интересно, зачем он ее привез сюда? Это была явно не его квартира, так как смысла привозить своего злейшего врага, в свое же жилище нет никакого, но где они были тогда? Гостиница, чужой дом, съемная квартира? Все было крайне спутано, непонятно, непривычно. Единственное, что осталось неизменным это его аромат, который девушка чувствовала несмотря на довольно большое расстояние. Он как всегда пах безмерно прекрасным и дорогим парфюмом, на который так «ведутся» девушки, а еще легкая нотка кофе. Абсолютно незаметная для остальных, но такая близкая для Эрики. Наверное, среди всей суматохи и внешних раздражителей лишь она могла почувствовать тот легкий и тонкий аромат кофейного скраба, который так бережно покупал брат, заказывая из Японии. Именно за это она его ненавидела. За кофе и скраб, за красивую жизнь и дорогую рубашку, легко облегающую прекрасное тело. Потому что несмотря ни на что, она пробивала себе путь сама, крепко сжавшись и молча, терпя все препятствия, проходя через них – а ему все досталось легко, от родителей – приемных родителей. Потому что она должна была голодать после смерти Ванессы, когда он отказывался о лучших на этой планете блюд. Потому что она должна была сама стараться и получать деньги, чтобы покупать одежду и косметику – лишь бы хорошо выглядеть, быть похожей на конфетный фантик, - когда его карманные расходы на неделю превышали все возможные. Конечно же, он виноват в этом не был. По мнения Эр, он был виноват в том, что родился. Девушка его искренне ненавидела, всеми фибрами души, и мечтала увидеть брата мертвым. Не было никакой речи о какой-то родственной связи, семейной любви. Тем более после покушения – все стало абсолютно далеким и лишним, неприятным, чужим, озлобленным. Безумно хотелось схватить висящую на стене катану, которую уже увидела Эл и воткнуть ее острие прямо в грудь брата, легко вздымающуюся под слабым дыханием. На языке так и крутилось озлобленное «Что тебе от меня надо?!», которое так и пыталось сорваться с языка, но девушка держала себя из последних сил. Руки уже были сжаты в крепкие кулаки, а нижняя губа прикушена, чтобы можно было остановить себя в случае чего-либо. Остановить злость и ненависть, и... слезы. Лина была готова разрыдаться сейчас, то ли от слабости, то ли от огромной обиды, то ли от какого-то никому, даже ей непонятного чувства. Главное доиграть в гляделки, несмотря ни на что, потому что именно сейчас взгляд брата будто бы просвечивал ее насквозь, отыскивая слабости и пороки.
